Комендант Севастополя из Буйского уезда
27 июня 1820 года родился русский флотоводец Павел Александрович Перелёшин.
По речке Корёге в Буйском уезде жило много бедных дворян. Поместья приносили мало дохода. Имения дробились. Девушкам выделяли приданое, остальное распределяли между многочисленным потомством мужского пола. Для юношей ничего не оставалось, как служить. Но служба в Петербурге, да ещё и в гвардии, не только не приносила денег, но ещё и требовала больших средств на обмундирование и другие атрибуты столичной жизни. Оставался флот.
При Екатерине II морская служба была настолько трудна и опасна, что «кроме бедных дворян, … и детей во флоте служащих офицеров, нет никого, кто бы в оную вступить отважился». Так и начали складываться династии будущих адмиралов в местностях, где не было не только морей, но даже приличных рек.
«В этих семьях флотская служба была как бы традицией, в Морской корпус Петербурга отдавались один за другим сыновья, отцы или деды которых служили во флоте. Фамилия, давшая особенно большое число морских офицеров нашему флоту, – это Перелёшины, усадьбы которых были по большей части в пределах Буйского уезда… В усадьбе Щетинино Буйского уезда родилось и выросло свыше 20 моряков, представителей четырех поколений этой семьи» – писал костромской генеалог Александр Григоров.
Александр Леонтьевич Перелёшин вышел в отставку унтер-лейтенантом. Это был тогда первый офицерский чин. Уехал в своё Щетинино. Родились 12 детей, шесть сыновей из семи окончили в Санкт-Петербурге Морской кадетский корпус. Служили достойно на разных кораблях. Некоторые из них участвовали в обороне Севастополя (вспоминая «Илиаду» Гомера его назвали «русской Троей»).
Мария Готовцева в своей сатирической повести «Житьё-бытьё на Корёге» описала такой эпизод из жизни немолодого бедного дворянина:
«Вот, в одно утро, едет он с возом дров на маленькой лошадке, а сам он был в шубенке да кафтанишке… Вдруг догоняет его хорошая дорожная кибитка, в которой сидели двое военных в богатых шубах.
Денщик закричал старику: «вправо»!
– Бедный старик заторопился; руки у него дрожат от старости и холоду; лошаденка упирается и нейдет с дороги.
Он снимает шапку и, обнажив седую голову, смиренно просит денщика, чтоб он посноровил, то есть не торопил.
Тут сыновья узнают в старике своего отца, выскакивают из кибитки и падают перед ним в ноги. Старик испугался, подумал, что над ним смеются, и сам готов был упасть на колена.
– Батюшка, благословите нас; мы ваши сыновья…»
Писательница не называет имён и фамилий. Но по времени это совпадает с возвращением домой Павла и Михаила Перелёшиных. Не только уездный Буй, но и вся Костромская губерния торжественно встречала их как участников обороны Севастополя. Михаил вскоре умер от ран, а Павел стал комендантом разрушенного города. Помогал отстраивать, налаживать мирную жизнь. Севастопольцы чтут его и сегодня. Когда он умер 20 февраля 1901 года, его похоронили во Владимирском соборе возрождённого города.
Павел Перелёшин был членом Императорского Русского географического общества. Костромское отделение РГО отправило диски с документальным фильмом о «несевастопольском севастопольце» во все школы области.
